Юрий Норштейн. Фото: Игорь Стомахин / Strana.ru
На презентации новой фарфоровой коллекции с изображениями персонажей из фильма «Ежик в тумане» режиссер-аниматор Юрий Норштейн дал интервью РБК Daily, в котором рассказал про причины появления фарфоровой версии ежиковой вселенной, с кого рисовался Ежик и краудфандинг с гламуром.
— Сравнительно недавно вы говорили, что недовольны самоуправством одной марки одежды, которая без разрешения использовала Ежика. А в работе с ИФЗ все нормально?
— Абсолютно. Был заключен договор на право использования персонажа. Все, как и должно быть у порядочных людей. А про упомянутую вами компанию даже говорить не хочу. Еще как-то попытались из Ежика и Медвежонка сделать елочные игрушки. Я по этому поводу… сказал определенные слова. У этого персонажа сложная моделировка, нужна работа скульптора. Это не просто поплевать на пальцы и слепить-огладить. Вообще часто говорят, что где Норштейн — там скандал. А никакого скандала нет, просто я очень требователен к людям, и прежде всего к себе. А на ИФЗ меня терпели! Хотя я сразу предупредил — в любой момент могу сказать: мне это не нравится, сотрудничество продолжать не буду.
— Почему вы согласились на этот проект?
— Чтобы снимать фильмы — кстати, я не люблю слово «проект» и никогда не называю фильм «проектом», — приходится зарабатывать деньги. Дважды переиздавалась моя книга «Снег на траве», в ней около 1800 репродукций из разных моих фильмов, и доход от ее реализации весь пошел на работу над новым фильмом.
— То есть работа над «Шинелью» продолжается?
— Я не хочу об этом говорить.
— Как вы относитесь к распространенной сейчас на Западе практике краудфандинга, сбора режиссерами денег на фильмы через Интернет?
— Это, наверное, очень хорошая история. Это вроде бы показывает благородство людей. У иных это благородство даже искреннее. Кто-то просто хочет отметиться. Разные люди бывают. Но на самом деле стыдно государствам должно быть! Всем государствам, которые не ценят культуру, для которых само понятие культуры — пустой звук. Как, скажем, в нашей стране. У нас сейчас о культуре заговорили в связи с Сочи. Сочи пройдут, и о культуре забудут. У нас же сейчас все сливают вместе на предмет получения недвижимости и бабла. Так, я полагаю, что скоро сольют Министерство культуры и Комитет по спорту. Это будет замечательно — слово «культура» обретет свой подлинный смысл.
— А вы видели открытие Олимпиады? Там же был ваш Ежик.
— Нет, не видел. Я катался на лыжах в это время.
— Вы часто говорили в интервью, что мультипликация не производство блокбастеров, а культурное явление, как египетские росписи или Микеланджело. Способны ли нынешние дети, да и взрослые, дорасти до такого понимания мультиков?
— Надо говорить шире, не только о мультипликации. Через культуру, постижение ее происходит понимание жизни. Культура не бабло, не сходки паханов. Она открывает, что такое жизнь, ее подлинный смысл. Но, к сожалению, для понимания культуры нужно прилагать усилия, а все хотят удобно сидеть в кресле и нечто гламурное поглощать.
— То есть вы к красивой жизни, гламуру плохо относитесь?
— А как я могу к нему хорошо относиться, если он поглощает культуру?
— Но вы согласились напечатать изображения ваших героев на тонком фарфоре — это гламур как он есть.
— Понимаете, если гламур пронизан чувством юмора, это нормальное отношение к жизни, с этим можно жить и расти. А вот когда гламур всерьез — тогда беда!
— Как-то вы рассказывали, что Миядзаки признался вам, что его девочка из «Унесенных призраками» — дочка его друга. А кто же прообраз Ежика?
— Ежик на самом деле не животное. Это аллегория человека с его рефлексиями, страхами. Я списывал его в какой-то степени с себя самого.
— То есть Ежик — это рефлексирующий Юрий Борисович Норштейн?
— Нет, это не так. Вот как любят у нас формулировки, братцы! Как обожают все довести до конца, до Манифеста коммунистической партии. А творчество гораздо сложнее, чем любые формулировки. Они нас погубили. Формулировки — начало идеологии. Или говорят: какова экзистенциальная роль Лошадки в мультфильме про Ежика? Да я не знаю! О, само слово «экзистенциальный» может сломать язык и зубы.
— А все же какова роль Ежика в вашей творческой жизни? Вы сделали множество фильмов, но Ежик — самый известный.
— Он мне изрядно надоел, вот и все.
Интервью брала Вероника ГУДКОВА.
